| Когда я был большим — я не боялся машин
|
| Мой папа снежный барс, покоритель вершин,
|
| И с девти до пяти я работал героем.
|
| Я вылетал из окна, лишь только цель видна,
|
| Выпивал по два галлона молодого вина,
|
| И учил Брюса Ли кордебалету и хождению строем
|
| Я видел цель вдали, имел жену Натали,
|
| Ходил на край Земли, и Сальвадор Дали
|
| Никогда не торговался, покупая у меня картины.
|
| И я летал по ночам, напоминая сыча,
|
| Сочинил ча-ча-ча и лечил Ильича
|
| От простуды, геморроя и скарлатины.
|
| Когда я был большим — я проглотил аршин,
|
| Меня смотрел Чумак, но ничего не решил,
|
| И я потом сто лет подряд не проходил в ворота.
|
| Я изобрел рассвет, придумал группу «Секрет»,
|
| Нарисовал на стене БГ то, чего нет,
|
| С меня писали портрет Архимед и Нина Рота
|
| И я ходил под окном очаровательных дам,
|
| Со мною жил Моше Даян и Саддам
|
| Мы принимали «Агдам» и зимой и летом,
|
| Но только как-то раз беседа не задалась,
|
| И тогда один другому взял и высадил глаз,
|
| Но никогда потом не вспоминал об этом.
|
| Когда я был большим — я не курил анаши,
|
| Я покупал гашиш в конторе Чана-Кай-Ши
|
| И не тужил, и сладко жил, но все-таки помер.
|
| Меня несли на руках ну все, кому не лень,
|
| И по планете был объявлен нерабочий день,
|
| И Владислав Третьяк, в знак печали, сменил свой номер.
|
| И каждый колокол в стране потом звонил по мне,
|
| Мое имя написали на Великой Стене,
|
| Моей жене подарили Магадан и остров Вуду,
|
| Но с той поры прошло уже две тысячи лет,
|
| И я опять пришел на этот белый свет,
|
| Но боюсь, что таким большим уже больше не буду. |